The Story of One Girl: Life That Happened to Me

Я никогда не рассказывала вам про моё первое первое сентября? Так вот, рассказывать-то особо нечего. Накануне я очень переживала и предвкушала, поэтому утром мама меня едва добудилась. Школа была буквально в двух шагах ходьбы, но вставать всё равно было тяжело. На праздник пошли, разумеется, всей семьёй. Родители в костюмах, отец ещё и при галстуке, понятное дело, я - с большим букетом и большим же белым бантом, доставшимся в наследство от двоюродной сестры. Счастью не было предела. Я едва вытерпела длинные речи - так ждала, когда нас учить начнут! Не важно чему - чему-нибудь. Лишь бы учили. Но моим скромным детским мечтам не суждено было сбыться. 3 урока нам толкали какую-то фигню, раздали шоколадки - а учить так ничему и не научили. Я надеялась до последнего, но когда поняла, что пришла финита, у меня аж перед глазами потемнело. Из школы на встречу к маме я вышла вся в слезах и губной помаде и, разливаясь как Ниагара, срывающимся голосом вперемежку со всхлипами поведала о том, что меня, стало быть, постигло великое горе. Мама этим горем не прониклась и стала меня утешать, мол, завтра учить начнут. Про завтра я и сама понимала - обидно было, что не сегодня! Вот такое вот у меня было первое первое сентября.

Это я, собственно, к чему? К тому, что раньше я так тянулась к знаниям, прямо хлебом не корми. Как-то за прошедшие тринадцать лет эта тяга поутихла. Увы, аккурат в тот момент, когда она нужна больше всего.

Впрочем, я-таки домучила сегодня все материалы по "Песне о Роланде". Завтра принимаюсь за Марию Французскую. И ещё надо бы всё-таки прочитать тот скан по "Поэме о Сиде", на который я забила. И ещё перечитать всё, что я написала и напишу. А экзамен между тем всё ближе и ближе... и это только начало.